Периодически у меня возникало играть желание на саксофоне.
Музыкальное образование у меня есть. В класс фортепиано меня отдали уж и не помню с моего позволения или без. Но я честно оттарабанила по клавишам семь лет, а затем играла с любовью и нежностью еще год. Странно устроен человек: если его заставляют что-то делать, это дело не приносит ему радости и удовлетворения, но обретя свободу, он меняет свое отношение. На восьмом году моей дружбы с фортепиано, я почувствовала, что мой черно-белый дружок начинает фальшивить. На настройщика сначала банально не было денег, потом запропастился куда-то номер телефона "того самого дядечки, который настраивает лучше всех", а потом и вовсе как-то это забылось. Открывая крышку инструмента, когда бывало настроение поиграть, и проведя рукой по клавишам, я кривилась от совсем не гармоничных звуков, играла какую-нибудь мелодию и захлапывала крышку обратно. Мои периодические комментарии по поводу настройщика принимались мамой к сведению, но все заканчивалось поисками телефона и фразами типа "дадут зарплату - позвоним".
Гитару я освоила практически сама. Аццкая тетенька, к которой я наивно приперлась с заявлением "ХОЧУ!", пыталась сделать из меня классического гитариста ( "гитаристка" звучит как-то пошло ). Я стойко терпела аж несколько недель и старательно мусолила какие-то этюды. "Главное - поставить пальцы!" - заявляла мне милая тетенька, и с кровожадным видом маньяка-убийцы прижимала мои пальцы, привыкшие к гладким клавишам, к металлическим жестким струнам раздолбанной кунгурской гитары. Было это примерно на седьмом году моей дружбы с фортепиано.
Примерно через пару занятий, моя преподавательница все по тому же фортепиано с подозрением сказала: "Ну-ка покажи пальцы." Я протянула ей ладошки. Стоит ли говорить, что моя ранимая милая преподавательница, всячески оберегающая ручки своих учеников, чуть не упала в обморок, увидев стертые струнами чуть ли не до крови подушечки пальцев.
Гитара была объявлена "вне закона". Но бросать начатое я не собиралась даже ради моей милейшей учительницы. В качестве награды за целеустремленность мама вручила мне новенькую немецкую гитару с мягкими нейлоновыми струнами. Я помусолила этюды еще одно занятие, а потом бросила это неблагодарное дело. Открыла дома сборник песен и брякала целый день песни Земфиры и Цоя. Пальцы привыкли к струнам, а вечером перед походом на урок фортепиано тщательно смазывались дестким кремом
А мечта о саксофоне зародилась где-то классе в девятом. Хотя нет, не мечта, скорее просто мимолетное желание) Оно периодически исчезало, но возвращалось снова. Но прочие прочие прочие курсы и дела поглотили меня.
В классе 10-11 Ирина соизволила познакомить меня с ее так назвыаемым прЫнцем Сережа играл как раз-таки на саксофоне) Послушав как он играет, я воздохнула: "эх...я ведь тоже когда хотела играть на саксофоне..." Иринка обрадовалась: "Что, здорово мой Серега играет, да? Это все потому что он..." далее шло перечисление всех мыслимых и немыслимых заслуг и качеств данного прЫнца, из которого следовало - мне в эту тему даже соваться не стоит. Потом как-то будучи в хорошем настроении она сжалилась надо мной, втыкающей на записи саксофона, и задумчиво изрекла что-то вроде того, что для игры на любом духовом инструменте нужно правильно поставленное дыхание. Сама она играла на флейте. К сожалению ее игру я оценить никак не могу, потому что для меня музыка, извлекаемая Иринкой из данного инструмента всегда оставалась загадкой. Ну не понять мне эти звуки. не понять) Не ложились они у меня в душу, хоть убей. Однако, вняв доводам про постановку дыхания, я зачастила к Иринке в гости, дабы там постигать азы игры на флейте (конечно же все для моего же блага, то есть для постановки дыхания ). Уроки наши проходили всегда практически по одному и тому же сценарию: сначала Иринка была в хорошем настроении, и я внимательно выслушивала деятиминутные указания, как ставить такую-то ноту и как дуть. Естественно, сначала у меня ничего не получалось. Это вспыльчивое чудо природы терпело меня еще минут пять, потом начинало закипать и повышать голос на нерадивую ученицу. Больше всего на свете я не хотела с ней ссориться, поэтому откладывала флейту и срочно бежала отпаивать этот закипающий чайник чем-нибудь вкусным) После лета про флейту благополучно забыли. Думаю к великому Иринкиному счастью. Я тоже вздохнула с облегчением, потому что начала искренне ненавидеть флейту. Ирина относилась к ней очень ревностно. Перед каждым занятием мне полагалось протирать инструмент специальной тряпочкой, держать бережно, водружать обратно в футляр не дыша. Думаю, если бы меня можно было дезинфицировать перед общением с ее флейточкой, она бы и это делала
Собственно, намучавшись с флейтой, я забыла про саксофон. Тем более, что вступительные экзамены были на носу)
Желание играть на саксе появлялось еще пару раз, но быстро проходило, пугавшись моей личной бурной жизни
А сейчас эта аццкая идея опять поймала меня в сети и не отпускает. Вот собственно к чему и был весь этот разговор